Власть отвратительна, как руки брадобрея…
Осип Мандельштам
О власти и теле — и по отдельности, и во взаимосвязи — существует поистине необозримая исследовательская литература. Однако чаще всего власть рассматривается в замкнутом на себя (и оттого не самокритичном и не отрефлексированном) контексте политологии или социологии, истории или психологии. Это заведомо мешает увидеть многие её важные аспекты и «слепые пятна». «Объективистский» подход к власти как к «позитивной данности», господствующий в академическом дискурсе, является, как правило, скрытой формой её апологетики и легитимации, а оттого мало способен к проблематизации власти. К тому же подобный подход, чаще всего, совмещает оптику исследователя с точкой зрения носителей власти (в русле восходящей к античности традиции философов советовать правителям, как им успешнее управлять их нерадивыми подданными). Этот, господствующий сейчас, способ говорить и размышлять о власти тяготеет к решению технических вопросов эффективности политтехнологий и механизмов управления, а также к преобладанию описательности над осмыслением власти как таковой.
Для многих анархистов, в своём восприятии власти не идущих дальше древних публицистических клише и страшилок, власть до сих пор ассоциируется исключительно с фигурой полицейского с дубинкой, чиновника в конторе или политика на Олимпе государства. Однако власть бесконечно шире, глубже, многограннее, страшнее. И именно в осмыслении этой глубины, многообразия её истоков и проявлений книга Марии Рахманиновой открывает новые горизонты. Особенно для российской публики, застрявшей где-то в безвременном провале между кондовыми схемами марксизма (с его сугубо инструментальным пониманием власти, которая может быть «плохой» — «буржуазной» — и «хорошей» — «пролетарской») и коллективными галлюцинаторными иллюзиями гальванизированного самодержавия (с сакрализацией власти и её отождествлением с обществом). Если в западной культуре за последнее столетие проделана значительная критическая работа в осмыслении феномена власти в русле традиций структурализма, психоанализа, ситуационизма, феминизма, Франкфуртской школы, экологизма, интерсекционализма… — то многие из этих подходов и идей едва знакомы в нашей стране. Если, скажем, имена и мысли Штирнера, Бакунина, Бовуар, Фуко, Беньямина ныне более-менее известны в России, то, например, размышления Ахмед, Ньюмана или Лугонес и многих других практически впервые включены в поле российской либертарной мысли.
Мария Рахманинова избрала принципиально иной подход к теме: новаторский (особенно для российской философской мысли), радикально своеобразный, детально продуманный и оттого весьма плодотворный и эвристически ценный, открывающий новые возможности и новые нюансы и глубины в осмыслении проблематики власти. А постоянная рефлексия оснований своего подхода, его категориального аппарата и методологии, последовательное развитие принятых установок делают его фундаментальным и открывающим новое проблемное поле.
Специфика этого подхода, заявленная предельно ясно, внятно и категорично, состоит в следующих моментах. Исследование смещено, во-первых, с апологетики — к критике власти (в духе «герменевтики подозрения», говоря словами Поля Рикёра, или «критической», «левой» «либертарной традиции», говоря словами Марии Рахманиновой); во-вторых, со сферы политологии и социологии, где власть наиболее очевидно и привычно проявляется, — на сферу эпистемологии и формируемой ею социальной онтологии, где власть возникает, по мнению автора (с огромным вниманием к теме языка, дискурсивным практикам и когнитивным процедурам: «риторика власти», «оптика власти», «сценарии власти», «техники власти», «манифестации власти» исследуются на протяжении всей работы); в-третьих, от частных вопросов управления и описания отдельных аспектов власти — к общим основаниям понятия власти как таковой в целом, причинам её появления, методологии её постижения и лишь затем — к различным формам; в-четвёртых, от акцента на субъект власти (с которым обычно отождествляется исследовательский взгляд) — к акценту на формирование и существование объектов власти с целью пробудить в них субъектность и тем поставить под вопрос саму власть; в-пятых, от власти как возможности фальсифицировать и фабриковать реальность и образы мира — к телу как её «экрану», объекту и, в значительной мере, конструкту. Собственно, проблематика власти, её анализ, всестороннее осмысление с критических позиций занимает главное место в работе, тело же (появляясь в исследовании время от времени) — более второстепенное, но всё же важное направление авторского размышления, как «двойник», порождение власти, точка её проявления и важный инструмент властных практик. В общем, важность, глубокая нетривиальность и актуальность этой книги обусловлены не только фундаментальными вопросами (о власти, теле, свободе, отчуждении, путях эмансипации личности), но и — при избытке различных локальных работ о власти — острой нехваткой в российской философии фундаментальных методологических работ о власти и работ по эпистемологическим аспектам власти в связи с темой телесности. Разумеется, подобный подход к теме власти не исчерпывает эту тему и вовсе не является бесспорным и монопольным, но, именно благодаря своей новизне, смелости, крайней последовательности и радикальности, он помогает многое осмыслить и даже впервые увидеть то, что невидимо с иных ракурсов.
Исследование носит междисциплинарный и интегральный характер, опираясь на колоссальное число тщательно продуманных и синтезированных в единую концепцию (а отнюдь не компилятивно-эклектически собранных) подходов, методов и мыслей, высказанных ранее в либертарной критической философии о власти. При явном преобладании вопросов социальной и политической философии и обусловленной социально (всегда тотально «ангажированной») эпистемологии (увиденной через призму радикального конструктивизма и номинализма, который Мария именует «материализмом»), в книге затронуты также важные аксиологические, онтологические, исторические, культурологические, антропологические и эстетические проблемы. Власть всесторонне рассматривается на материале осмысления техник классового, патриархально-сексистского и расистски-колониального угнетения. Такой критический подход позволяет увидеть в выдающей себя за «вечный» и «естественный» феномен власти как ценностно негативное, так и исторически преходящее, сконструированное и проблематичное. Так открываются многие новые проблемы, механизмы власти, альтернативы ей, её генезис и природа, что придаёт эвристическую ценность избранному ракурсу исследования. Наряду с разработкой методологических и общефилософских вопросов взаимосвязи власти и тела (с интеграцией многих существующих подходов в метатеорию о власти), автор проводит тщательный разбор различных форм проявления властных отношений в их взаимосвязи и переплетении.
В книге всесторонне осмысливается тесная корреляция власти и тела (которое оказывается, по убеждению исследовательницы, идеальным «объектом» для выстраивания властных иерархий и манипуляций), раскрываются основные критические подходы в отношении власти (от классового до интерсекционального), делается успешная попытка выработки максимально полного и интегрального определения власти и классификации её ипостасей, а также — что особенно важно для читателей изданий «Радикальной теории и практики» — эскизно затронута тема практик противостояния власти в борьбе за эмансипацию личности. В целом власть в книге представлена своеобразным демоническим демиургом (подобным демиургу гностиков — злым, анонимным, принципиально бессубъектным и нелокализуемым), коренящимся в «метафизике» с её абстрактностью и иерархичностью, конструирующим язык, культуру, фальсифицирующим реальность и использующим телесность в качестве непременного и идеального объекта своих зловещих манипуляций.
Далеко не со всеми выводами этой книги я могу согласиться. (Впрочем, понадобилась бы как минимум ещё одна книга, чтобы изложить мои возражения.) Многие подходы Марии кажутся мне не вполне бесспорными, её выводы порой чересчур радикальны или противоречивы, а терминология (например, такие важные и принципиальные для этого исследования понятия, как «метафизика», «материализм» или «тело») также вызывает у меня желание дискутировать. Это вполне нормально.
При этом несомненные новаторские подходы, фундаментальность, оригинальность, глобальность и одновременно детализация видения проблем, творческое освоение и знакомство русскоязычного читателя с десятками неведомых ему ранее концепций и имён, успешная в целом попытка создать радикально анархическую интегральную критическую теорию власти — убеждён, сделают чтение этой книги пусть и не простым, но исключительно важным и полезным занятием. Впрочем, замечу, невзирая на концептуальную сложность книги и её академизм, в её ткань, как яркие жемчужины, изящно вплетены чудесные художественно-публицистические эскизы — не уводящие мысль от её продуманного магистрального пути, но углубляющие и проясняющие её. Таковы, например, замечательные размышления о творчестве Ф. Кафки, К. Малевича, А. Вайды, А. Платонова, В. Маяковского или анализ знаменитой книги Э. Канторовича о «двух телах короля» и «теории партизана» К. Шмидта. Эти эстетические зарисовки и образы не только украшают книгу, но и органично дополняют и иллюстрируют её теоретические рассуждения.
Все те потенциальные читатели книги, кто стремится к преодолению и постепенному уничтожению сферы политического (то есть властных отношений) и кто интуитивно не любит власть, но не вполне понимает, что это такое, как она рождается, существует, постепенно проникает в наши души и тела, как незаметно подчиняет себе наши повседневные практики, найдут в книге Марии Рахманиновой богатейшую пищу для размышлений и дискуссий. Надеюсь, эта замечательная и интересная книга, вносящая весомый вклад в становление современной анархической мысли, найдёт своего чуткого и внимательного читателя.
Пётр Рябов — кандидат философских наук. Историк, философ, публицист, исследователь истории и философии анархизма. С 1987 года активист анархического движения. Автор свыше 200 работ, в том числе трёх книг, по истории и философии, философской антропологии, истории общественной мысли, истории русской философии и античной культуры.
В 2013 году кооператив РТП издал книгу Петра Рябова «Анархические письма».
